— Так вы объясните мне, что здесь происходит?

Она опять договорила за него: а кто ты такая, чтобы я тебе что-то объяснял?

Седой дракон помедлил и сказал:

— Мы с-собираемс-ся унич-чтожить маш-шинных демонов. Это оч-чень с-сложное дело. Многогранное. Поэтому х-хотим быть в курс-се вс-сего с-странного и непонятного. Я не понимаю, поч-чему этот мальч-чик с-скрывает с-своё проис-схождение. Может, он объяс-снит это при тебе?

Селена облизала губы и снова вздохнула.

— Я объясню — почему. До сих пор у вас были когда-нибудь войны?

— С-стыч-чки на границах, — ровно ответил Координатор.

— У нас — были. Я не видела ни одной из них. Но я много читала. И знаю, что не только детская психика меняется, когда человек попадает в эту мясорубку. Даже у взрослого человека. А уж ребёнок… Когда он видит, как родителей убивают. Как пытаются спасти его самого, а сами…

Внезапно всхлипнул Мирт — и резко отвернулся.

Всхлип маленького эльфа морозом продрал по сердцу Селены. Но она сдержала себя.

— А потом приходят взрослые. Вроде свои. Но у них железные нервы, они равнодушные, как те же машины, и они лезут в самую душу ребёнка, оставляя его голеньким. Рвут эту душу, заставляя вспоминать. Я понимаю, почему он не хочет раскрывать душу — особенно сейчас. Хельми скитался три года в одиночестве после смерти родителей. Поразительно, что не одичал. А вы… Не знаю, как у вас. Может, у вас это нормально. У нас такое тоже бывает, но с детьми редко. Это называется — грязными сапогами в душу. — Помолчав, она добавила: — Знаете, Координатор… Если надо будет, я буду против вас драться за этих детей. Честно.

Джарри шагнул так, чтобы оказаться чуть впереди Селены.

Она понимала, что произносит излишне слезливую, патетическую речь, но ничего не могла поделать с собой. Да и вся ситуация какая-то… штампованная.

— Поч-чему же мальч-чик не ответит на прямой вопрос-с?

— Не знаю. Предполагаю.

Координатор внезапно вышел из помещения, у двери обернувшись к Селене.

Она, мягко скользнув пальцами по пальцам Джарри, молча прошагала мимо всех и оказалась в коридоре. Старый дракон закрыл за нею дверь и поднял брови.

— Для маленьких погибшие родители часто превращаются в предателей, — напряжённо сказала Селена. — Учтите, я не психолог и говорю только известное всем. Когда Хельми появился у нас, он попросил отдельную комнату, потому что боялся, что может повредить распахнутые во сне крылья. Он сказал о неумении контролировать себя так: «Х-хельми маленький». — Она вспомнила, как улыбнулась тогда его тягучей фразе. — Я предполагаю, что он боится доверять. Потому что боится нового предательства. То, что для вас прямой вопрос, для него — откровение на грани жизни и смерти.

— Х-хельми не наш-ш дракон, — спокойно сказал Координатор. — В наш-ших кланах не было детёныш-шей его возрас-ста. Мы узнавали.

— И что? — спросила девушка хладнокровно. — Что из этого? Вы подозреваете в нём лазутчика? От магических машин? Который специально голодал так, что от него, когда я его увидела, остались кожа да кости? Хотите мнение безмозглой дуры? Ну, хотя бы из интересу? Мальчишки вернутся в деревню и будут в ней с удовольствием сидеть. Вы спросите, а почему они сейчас сбежали? Коннор мечтает найти своих родителей. Больше он бегать не будет, потому что мы с ним сейчас успели добежать до лаборатории и убедиться, что она подчистую разгромлена и все ниточки, ведущие к его прошлому, разорваны… Зачем вам эти дети — Коннор и Хельми? Они дети войны. Мешать вам больше не будут. Так претворяйте ваши военные планы в жизнь, но не трогайте мальчишек.

— Дракон должен жить с-среди драконов.

— Колр рядом, — напомнила Селена. — Он поможет мальчику научиться летать и всему тому, что должны знать драконы.

— Колр — с-слабый дракон, — пренебрежительно сказал Координатор, — только поэтому я отправил его в деревню.

— Ну да, — хмыкнула девушка, — очень слабый. Пролетел в одиночку между машинными демонами там, где вы летели целой стаей.

— Я говорю о другой с-силе, — с раздражением заявил Координатор. — Он эмоциональнее вс-сех, а значит, с-самый с-слабый из вс-сех бойцов, которые у нас-с были. Именно поэтому мы его отправили к вам.

— До сих пор я думала, что самый эмоциональный — это вы, — невольно наклонив голову, упрямо сказала Селена. — То и дело психуете, то и дело кричите.

— Как бы там ни было, эти двое ос-стаются у нас-с, — спокойно сказал старый дракон. Таким тоном, будто ставил последнюю точку.

И не надо никаких слов, чтобы понять, кого имеет в виду.

— Э-э… Координатор, драться будем здесь или выйдем на улицу? — недобро спросила девушка, поднимая полу полусожжённой рубахи из того комплекта, который нашла в одном из домов деревни — рядом с зеркальной комнатой. И положила руку на рукоять ножа.

Раскосые глазища дракона вперились ей в лицо.

— Селена, на что ты рассчитываешь? Ривера — деревенского мага, здесь нет. А ты собираешься драться с драконами? — вкрадчиво спросил он.

— А что такого? Не всё ли равно с кем драться, отстаивая детей?

— Мы драконы, — надменно сказал Координатор. — Ты понимаешь? Драконы.

— Координатор… — Селена оценивающе взглянула на него. — Я ведь не здешняя. Я знаю только название вашей расы. Видела вас слегка в действии. Разговаривала с вами. Пиетета перед вами не испытываю, как остальные ваши сограждане — которым этот пиетет вбивают в мозги с пелёнок. Так что могу с уверенностью сказать: нет, я не понимаю. И кто такие драконы — пока до меня не доходит. Поэтому я буду с вами драться. Сколько бы вас ни было.

Он молча смотрел на неё, а она вдруг увидела: волевое, жёсткое лицо — и складки усталости вокруг напряжённого рта; глаза злые, но под ними набрякли тёмные мешки недосыпания… Селена вздохнула.

— Как вас зовут?

— Вальгард, — помедлив, всё-таки сказал Координатор.

— Вальгард, мальчишки вам прямо сейчас нужны? Или есть время, пока вы не справитесь с техномагами? — И примирительно добавила, видя, что он начинает понимать: — Мы ведь никуда не денемся. Будем всё в той же деревне. А как у вас будет возможность, мы — под рукой.

— Взываете к рассудочности?

— К мудрости. Во многих наших сказках и легендах дракон — символ мудрости. Ещё у нас говорят — время лечит. Это многозначное выражение. Кто его знает, что произойдёт за то время, пока длится война? Может, к тому времени Хельми оттает и сам расскажет Колру всё, что вам нужно? Может, к тому времени Коннор с помощью маленького, но соображающего в технике Мики сумеет разобраться, как сделать, чтобы перестать быть опасностью для всех и для себя? Сделали же мальчишки так, чтобы Коннора не дёргали чужие, как марионетку!

Она снова попыталась просчитать всё, что он может ей ответить. Да, он может сказать, что Хельми — это вражеский лазутчик, поэтому так яростно защищается от прослушки его мыслей, а значит — его всё-таки придётся оставить здесь. Координатор может снова сказать, что маленький дракон должен жить среди представителей своей расы. Да и вообще… Что вытворяет Селена, собрав в одном месте всех представителей существующих в этом мире рас?!

Она опять прикусила губу. Кажется, это движение входит в привычку, когда она вспоминает о том, чего здешний народ ещё не знает. Например, про Кама. Колр-то, небось, не успел о мальчишке-тролле рассказать. Ой, что будет, когда узнают…

— Идите! — прервал её размышления Вальгард. — Но сопровождать вас мы не сможем!

— Колра я тоже забираю! — строптиво предупредила Селена. — Да, Вальгард, а почему вы считаете, что Колр эмоционален?

— Долгое время он жил в человеческом поселении.

Он сказал это так, словно она должна была о дальнейшем догадаться сама.

Они подошли к двери в помещении, где дожидались остальные. И здесь, у двери, Вальгард остановился и, не оборачиваясь, спросил:

— А если бы я согласился на драку? И убил бы тебя?

— А потом не стыдно было бы? — полюбопытствовала она. — Дракон героически убил человеческую девушку. А что — звучит… — И, помолчав, добавила: — Вы, Вальгард, не убили бы меня. Может, унизили бы, но не убили.